Топонимика

Пользуясь тем, что в ноябре с.г. в г. Якутске проводится международная научно-практическая конференция по теме: "Юкагирский мамонт: результаты первого этапа научных исследований", хочу попробовать дать свой вариант расшифровки слова "мамонт" средствами тунгусо-маньчжурских, в частности, эвенского, языков.

Еще в первой половине 90-х годов прошлого века в своей работе "Аборигенная (эвенская) топонимика Якутии", вышедшей в 1996 году, я высказал свои предположения по этому вопросу. Следует сказать, что данная работа заинтересовала многих уважаемых исследователей русской и якутской филологии Якутии, философов, историков, географов, социологов, а также носителей эвенского и эвенкийского языков применением комплексного метода исследования такой межотраслевой научной дисциплины как топонимика.

Чтобы быть объективным рассмотрим объяснение данного слова в словарях русского языка. В четырехтомном "Словаре русского языка", выпущенном Институтом языкознания АН СССР мы читаем: "Мамонт... животное с длинной шерстью и закругленными бивнями, напоминавшее внешним видом слона и жившее в ледниковый период". Это достаточно точное с точки зрения описания внешности и установления времени обитания данного животного. От крываем "Краткий этимологический словарь русского языка", составленный коллективом авторов во главе с ныне членом-корреспонд ентом РАЕН Н.М. Шанским, где написано: "... Слово мамонт в европейские языки перешло из русского в виде таттш;, татои, таташ, таттот. Русский мамонт (древне-русский мамутъ, мамотъ) заимствован из тунгусского или ненецкого языков, в которых мамонт - "пожиратель (земли), медведь". Надо сказать, специалисты русского языка достаточно близко подошли к выяснению этимологии и семантики данного слова, но из-за незнания указанных языков не сумели дать правильное объяснение его семантики и происхождения. Отталкиваясь от данного объяснения, я в первую очередь попытался выяснить наличие данного или близкого ему слова в ненецком языке. Но по данным некоторых специалистов ненецкого языка подобного или близкого к нему по фонетическому составу слова в их языке не оказалось.

В эвенском же языке, относящемся к северной подгруппе тунгусо-маньчжурских языков, близкие по фонетической структуре и по этой причине напоминающие слово "мамонт" имеются два слова: меме "страшное", "неизвестное страшное", "нечто страшное" и мемендьэ "неизвестное большое страшное", "нечто большое страшное", "страшилище". Эвены до сих пор пугают маленьких детей словами меме, мемендьэ, чтобы те не ходили далеко в лес. Предки современных эвенов, обнаружив останки неплохо сохранившегося неизвестного им существа, могли подумать, что это и есть мемендьэ. И это слово в русской огласовке и транскрипции приобрело форму "мамонт". Русскоязычный собеседник эвена, услышав это незнакомое ему слово, чтобы запомнить, видимо, неоднократно повторял это слово про себя и записал так, как сам это произносит. То, что было именно так, можно подтвердить следующим словесным экспериментом. И сегодня, если слово мемендьэ повторить несколько раз в быстром темпе, то мы непременно получим слово "мамонт". Многим это может показаться смешным. Но, когда двум незнакомым собеседникам мешал языковой барьер, то это было вполне логично и приемлемо. В те далекие времена именно из-за языкового барьера все воспринималось на слух. И русские первопроходцы старались быть максимально точными в письменной фиксации незнакомых им слов, особенно названий гор, рек, озер и других географических объектов. От точности фиксации того или иного названия или слова во многом зависела их судьба, ибо если записать это произвольно, как это наблюдается в наше время, они могли и не найти понимания при общении с эвенами других регионов.

Для обозначения "мамонта" эвены используют и другое слово - hэли (железный от слова hэл - железо). Однако словом hэли, большинство эвенов обозначают бивень, подчеркивая его особую твердость. Предки эвенов, впервые увидев бивень (hэли) в области рта, могли предположить, что это неизвестное существо или страшилище своими "железными" бивнями могло разрывать землю и поедать её. Отсюда появление второго варианта перевода слова "мамонт" (мемендьэ) "пожиратель земли". Длинная черно-бурая шерсть страшилища, надо полагать, напоминала древним эвенам линяющую шерсть медведя. И это обусловило появление варианта перевода "медведь".

Медведь для многих эвенов считается священным существом. По этой причине его эвены называют иногда меме. Как известно, большинство наиболее сохранившихся останков мамонтов в зоне вечной мерзлоты обнаруживалось в местах кочевий эвенов. Это и березовский (среднеколымский) мамонт, обнаруженный в XIX в. и юкагирский, обнаруженный в наши дни, а также менее известные, сохранившиеся лишь в преданиях эвенов. Предки эвенов старались обходить места, где случайно обнаруживались останки мемендьэ, которых они принимали за "духа" земли. Об этом очень хорошо описано в романе известного эвенского писателя П.А. Степанова-Ламутского "Сир иччитэ" ("Дух земли").

В пользу достоверности нашего предположения говорят и другие данные. Большинство названий наиболее крупных географических объектов с Урала до островов Тихого океана имеют тунгусо-маньчжурское происхождение. Первоначальная семантика этих названий достаточно свободно и аргументировано могут быть расшифрованы средствами современного эвенского языка. Большинство названий многих крупных регионов, гор, рек, и озер образованы по тому же принципу, что и название мамонта. К таким можно отнести названия Урал, Сибирь, Енисей, Ангара, Саяны, Байкал, Якутия, Амур со всеми её притоками, в том числе названия её притоков Зея и Бурея, где расположены гидроэлектростанции, Лена, Алдан, Вилюй, Яна, Колыма, Индигир, Анадырь, Магадан, Шантар-ские острова, Сахалин, Шикотан. Более того, названия таких древнейших государств как Китай, Маньчжурия, Монголия, Чосон (Корея), Япония, а также многих менее известных географических названий азиатского континента, вполне могут быть расшифрованы средствами тунгусо-маньчжурских, в том числе современного эвенского, языков. Все это свидетельствует, что еще много столетий назад происходило взаимопроникновение, взаимовлияние племен и этносов, о чем часто говорилось в советские времена. Это в свою очередь способствовало взаимопониманию народов, укреплению добрых взаимоотношений между ними. В постсоветский же период мы совершенно перестали говорить об этом. В результате у многих молодых людей, плохо знакомых с тысячелетней историей многонационального народа России, стали проявляться недоброжелательные отношения к представителям других народов. Даже у людей с высшим образованием, казалось бы, вполне интеллигентным, стали возникать амбициозно-кичливые мысли, высказываемые ими вполне открыто. Некоторые из них заявляют: "... зачем нам изучать ваш язык, вашу культуру, ваши традиции. И если вы хотите, что бы кто-то из ваших узнал об этом, печатайтесь в своих газетах, в своих изданиях". От подобных заявлений пахнет высокомерием, национальной кичливостью и интеллектуальной ограниченностью.

Автор этих строк, работая над составлением двуязычного толково-этимологического словаря эвенского языка, обнаружил достаточно большое количество заимствований из тунгусо-маньчжурских, в том числе из эвенского, языков, ранее считавшихся словами неизвестного происхождения в лексике русского и других языков. Все это можно смело назвать их вкладом в мировую цивилизацию, о чем счел нужным заявить и Президент Российской Федерации В.В. Путин на совещании в Салехарде в 2003 году.

Кейметинов В.А. 
ст. научный сотрудник НИИ НШ МО РС (Я) 
г. Якутск октябрь 2004 г